Валентин Русаков - Трехречье[СИ]
— Жди меня, я скоро буду… и закрой за мной.
Тарин вышел, а я закрыв дверь на засов уселся на топчан и стянул сапоги… как же давно мне хотелось это делать. Прошлепал по покрытому лаком полу босыми ногами к открытому окну, глубоко вдохнул чистый вечерний воздух и выглянул на звездное небо… Ковш большой медведицы и созвездие Ориона я узнал сразу… Вот тебе раз! Так я на Земле! Очень интересно, только в какие времена? А может, я на какой-нибудь параллельной Земле? Что ж, это уже радует, хоть что-то родное и знакомое в этом все еще чужом для меня мире…
В дверь постучали.
— Кто? — спросил я, встав у стены рядом с дверью.
— Вода и посуда, — ответили из-за двери молодым женским голосом.
— Входите, — отодвинув засов, я сделал пару шагов назад.
Дверь открыл парнишка лет шестнадцати с деревянным разносом в одной руке на котором был глиняный графин и пара деревянных кружек, второй рукой он держал небольшое плоское деревянное корыто. За парнем стояла девушка, может на пару лет его старше с деревянным ведром воды и стопкой белья.
— Хозяин велел вам отнести, — сказала девушка.
Я одобрительно кивнул и они, не проходя далеко в комнату поставили все на лавку и вышли, только парень задержался в дверях вопросительно смотря на меня.
— Что? — спросил я, не понимая чего он ждет.
Парнишка посмотрел на меня как на полоумного, хмыкнул и ушел вслед за девушкой.
И что ему надо было… Блин! Вот же тормоз!
— Эй парень! — крикнул я в коридор, — вернись.
— Слушаю, — очутился он около меня в одно мгновение.
— Вот, держи… я устал просто с дороги, не соображаю ничего, — протянул я ему серебряную монету.
— Благодарствую, — расцвел он в улыбке и убежал.
Снова закрыв дверь, я поднял с лавки графин… сок, хорошо. Выпив стакан, я разделся по пояс и лег на топчан у стены, на колючее грубое покрывало.
— Ты там что, уснул? Эй, открывай, — вырвал меня из сна голос Тарина и громкий стук в дверь.
— Да уснул, — ответил я, открыв ему дверь и уселся на опять на топчан, соображая где я и что со мной.
— О, воду принесли… хорошо, — сказал Тарин раздеваясь по пояс обнажив, мощный накаченный торс с несколькими приличными шрамами и сняв повязку, — иди помоги, полей-ка!
Тарин наклонился над корытом, я черпая воду деревянным черпаком стал поливать ему на подставленные руки. Тарин помог обмыться и мне, после чего покопавшись в своем бауле достал небольшую деревянную шкатулку усевшись за стол стал обрабатывать резанную рану на левой груди, которая была если честно безобразно зашита какими-то грубыми нитками в несколько швов.
— Оторви лоскут на повязку, — кивнул он на стопку белья, что принесли вместе с водой.
Встряхнув одну из тряпок, надсек ножом край и оторвал «бинт».
— Пойдет? — спросил я.
— Да, в самый раз, теперь смотай а край намочи.
Смотав «бинт» в рулончик, я намочил кусок сантиметров двадцать в длину и вопросительно посмотрел на Тарина.
— Да, вот этим порошком посыпь, — вынул он из шкатулки маленький кожаный кисет с неприятным запахом, — да много не сыпь… в лавке лекаря все очень дорого… болеть и быть раненым не позволительная роскошь.
Я присыпал край намоченного «бинта» порошком, наложил на рану и перевязал Тарина как учили… как меня в моем мире учили.
— Ого, да ты повязку сделал лучше нашего сотенного лекаря! Где научился?
— Научился когда-то…
— Там? — кивнул он на мою татуировку.
— И там тоже, — нисколько не соврав ответил я.
— Ужин! — снова постучали в дверь.
— О! Во время, а то у меня уже пусто в животе как в торбе у нищего, — обрадовался Тарин.
Ужин был сытным… мясо с овощами, которое мы запили вином. После чего Тарин выставил за дверь корыто с водой, разноску с объедками ужина и закрыв дверь на засов сказал:
— Все, завтра много дел… надо спать.
Трехречье, Темные болота.
Отряд судейской стражи и Севон.
Присев на корточки Севон разглядывал обезглавленный и обглоданный скелет болотного кота лежащий на мостках.
— И что ты думаешь? — спросил Севон командира отряда стражи.
— Думаю что срубили, господин младший хранитель.
— Угу, — вздохнул Севон, — причем не за один раз, потом голову утащили вместе с амулетом.
— Кто же это мог сделать? Охотники?
— Такие отчаянные охотники перевелись уже Брин… Ты вот, выйдешь один на… нет, не болотного кота, хотя бы на дикого кабана?
— Нет господин, один не пойду.
— Вот, и я о том же.
— Господин младший хранитель! Господин… — прибежал со стороны болота запыхавшийся боец стражи, — там… там следы одного… человека.
— Точно человека?
— Ну… эм… похоже что да… человек это, на мху хорошо след отпечатался.
— Понятно… А со стороны Чистого озера следы двоих. Хм…
— Их трое что ли было? — спросил командир стражи.
— Двое, — утвердительно сказал Севон и потыкал острием длинного и узкого ножа в след от протектора трекинговых ботинок, — вот этот странный след… это один и тот же человек.
Севон аккуратно срезал ножом слой мха со следом и положил в деревянный ящик. Потом встал, еще раз все осмотрел вокруг и сказал одному из бойцов:
— А там что, в стороне озера?
— Следы обрываются на границе болот, где и мостки кончаются… вот, тут в десяти шагах нашел, — боец протянул запачканный грязью пластиковый синий цилиндрик с донышком из желтого металла с одной стороны.
— Что это?
— Не знаю… тут меж досок на мостках застряло. Блестит, но вроде не золото.
— Ладно, давай сюда, — Севон забрал гильзу, и тоже положил ее в ящик, после чего поднял ящик с мостков и сказал, — отнеси это в лодку, да аккуратно!
— Слушаюсь, — ответил боец.
— Брин, а кто там, у чистого озера живет?
— Тут много кто живет на берегу.
— Кто живет по близости от этого места?
— Сейчас, — Брин достал из деревянного тубуса рулон плотной бумаги, завернул и внимательно посмотрев ответил, — Кузнец Варас с дочерью и тут недалеко его сестра живет… Она из этих… ну кто суд прошел.
— Понятно, собирайтесь… я напишу письмо Старшему Хранителю, отвезете вместе с ящиком, одну лодку мне оставите, осмотрюсь еще тут денек — другой.
Глава 19
Разбудил меня толи горн, толи рог… звук доносился из-за городских стен. Я сел на топчане опустив ноги на прохладный пол.
— Это на площади трубят… народ приходит объявления и новости княжества послушать, на седьмой день всегда так, — сказал Тарин тоже проснувшись и усевшись на топчан, — так что у нас есть время спокойно позавтракать, большинство торговцев все равно пойдут на площадь.
Тарин подошел к двери, открыл ее и подобрал с пола в коридоре уже чистое корыто, и поставив его на лавку сказал:
— Иди, умоемся.
Не спеша оделись, я опять влез в сапоги на пару размеров больше, которые начал уже тихо ненавидеть, затянул пояс, закрепил на нем перевязь и накинул жилет — единственная деталь моего гардероба по размеру.
— Ну что, готов? — спросил Тарин критически посмотрев на меня.
— Да.
— Подожди… вот, лучше накинь, — покопавшись в своем бауле он бросил мне темно серого цвета плащ с капюшоном, из материала напоминающего тонкое шинельное сукно.
— Зачем?
— Не знаю Никитин, но если я вижу что одежда на тебе не твоя, то значит и кто-то другой может увидеть, вопросы всякие глупые задавать будет, а то как кто из стражи каменка рядом будет… а нам нужны неприятности?
— Нет.
— Тогда одевай.
Широкие рукава, почти до пят и нет никаких пуговиц или застежек, только на уровне ключиц толстый шнур с крючком с одной стороны и подобие люверса с другой.
— Мне теперь еще шляпу с вот такими полями, — изобразил я круг над головой, — маску и буду как Зорро.
— Зорро?
— Да потом как-нибудь расскажу, — улыбнулся я своей неудачной шутке, которую в этом мире никто не поймет.
— Вот, теперь пошли, все что надо взял?
— Да, — ответил я, пощупав карман на жилете, где лежал кошель.
В харчевне на первом этаже постоялого двора не было никого, было заметно, что пол только что вымыт а у стойки раздачи с мечтательным видом сидела девушка что вчера приносила воду.
— Здравствуй Кина, а где Лунген?
— На площадь пошел… вам подать завтрак?
— Да, будь добра.
— Садитесь, сейчас принесу, — ответила она и скрылась в дверном проеме кухни.
Две кружки густой сметаны и тарелка с чем-то хрустящим и сладким через минуту стояла на столе. Вкусно… мне очень понравилось, очень хотел спросить Тарина что это, но не стал.
Спустя полчаса мы уже входили на рынок.
— Надо в лавку к ювелиру сначала, — сказал я.
